- Твой приговор... - Один, Тор, Суд. Локи стоял скованный цепями и с ухмылкой наблюдал за окружающими. Ему было плевать на решение "Царя". Этого жалкого посмешища,  который упорно играл роль воина, хотя на деле слишком слаб стал. Тот же Хем был много более подходящей кандидатурой на роль правителя. Тот хоть и отмороженный, но зато не засыпает при первой же угрозе, оставляя все проблемы окружающим. - Лишение имени, тит... - Но Локи оскалился, в глазах его сверкнуло ликование, и он прошипел полным яда голосом.
- Не ты дал мне имя, не тебе его отбирать. Как и титул. Только Лафей может это сделать.
- Локи! - Раздраженно и резко. Тор не простил. Он был ослеплен злостью,  не думая о последствиях, но требуя высшей меры наказания. Лишь Фригг отговорила Одина от казни.
- Тогда я лишу тебя силы, мальчишка! - И  снова смех с издевательским.
- Ну, попробуй. – Сила была дана лофту от рождения. Она переплеталась с асгардской и етунской кровью, потому была недоступна для наказания. Один слишком завышал свою власть, лишь сейчас ощутив, как она мала. Иногда. Над исключениями из правил.
- Ты будешь изгнан в Мидгард! - Почти прокричал разгневанный царь. - Без памяти и права вернуться! – Эта идея лофту не особо нравилась, но лучше так, чем сдохнуть. Особенно помня, как в последнее время Тор стал показывать свое настоящее к «брату» отношение.
- Ох, сейчас расплачусь.
- Что? - Вмешался уже Тор. - Но отец, это опасно! Его нельзя в Мидгард! Вдруг его снова понесет убивать и...
- Твое последнее желание перед исполнением приговора? - Проигнорировал сына царь. Лофт молчал с минуту, а после повернутся к Тору, протянув к тому руку.
- Дар! - И полный ненависти голос. - Я подарю Тору кое-что. Нечто важное и сильное. Однажды оно активируется, и ты увидишь свое прошлое, уверен,  это принесет тебе море ощущений. - Один нахмурился, но кивнул и Тор подошел, коснувшись руки брата, но после сразу отошел, удалённо глянув на появившуюся серебряную цепочку, обрамляющее запястье. - Магия сама выберет, когда и надеюсь, я увижу твою реакцию.
- Привести приговор в исполнение! - И Локи исчез из зала, оставив после себя лишь ощутимый запах ненависти и злобы.
...
Прошло всего два месяца. Тор успел забыть о подарке, привыкнув к нему, когда дар активировался. Ооо, как же лофт был прав, говоря об ощущениях.  Они нахлынули волной вместе с воспоминаниями мага, заставляя пережить каждый проклятый день за него, даря шанс слышать его мысли,  чувствовать его эмоции,  ощущать его боль. Детство, полное разочарований во всех кроме мамы. Юность, полная раздражения, отчуждения и боли от насмешек с издевками. Молодость, закрученная в спираль ненависти нарастающей. Мост. Падение. Годы бессмысленного существования под заклятием подчинения. Секунда жизни ради проигрыша и дом, куда так стремился вернуть его окрыленный успехом Тор. Дом, который для мага перестал таковым быть ужасно давно. Воин не знал, как долго пробыл в этом омуте памяти, но обнаружил себя в своих покоях лежа на полу и рыдающим словно ребенок. Он не понимал, как можно жить с такой болью, как можно гордо выпрямлять спину под издевками окружающих, как можно рисковать жизнью и дорожить, будучи преданным сотню раз. Как можно... как?! Удар. Еще один. Кулак вбивался все глубже в пол, а рык злой перешел на крик. Брат. Так он звал Локи, но что было в реальности? В каком месте ОН был братом? Зазнавшийся высокомерный глупец. Как лофт был прав в этом...
Не прошло и трех часов, как Бог спустился на землю. Он знал, что ЩИТ нашел Локи. Знал, потому что сам им его выдал. Нашел и сказал организации, где находится его младший. И снова в груди что-то кольнуло, а противный внутренний голос, похожий на локиевский, ехидно прошептал - какой же из тебя брат? Не думая, что скажет смертным, воин остановился пред массивными дверьми и уже спустя десять минут увидел Локи. Спавшего. Как его уверили,  все эти два месяца. Царь не знал ни зачем,  ни почему это было сделано, ведь маг не представлял ровным счетом никакой опасности. Он понял только со слов Фьюри, что они хотели сделать из брата оружие, но не вышло. Тот никого к себе не пустил. Теперь же лофт был спокоен. Хотя, в чертах его лица сохранилась печаль и отчужденность. Словно въелись. Он простоял рядом со ставшим час, думая о своем, прежде чем заметил,  что грудная клетка того не шевелится уже давно.